В 90-е по волнам моей памяти. Мемуары: писать иль не писать?

В Клубе новых старших в Ельцин-центре стартовал образовательный проект: «Литературная мастерская». Как считают авторы проекта Диана Королькова и Наталья Кадешникова,   их поколению, чье детство и юность пришлись на девяностые, может быть полезен опыт родителей. Беби-бумеры и старшие из поколения X прошли эти непростые годы, и прошли успешно, коль не готовы почивать на лаврах, а хотят нового, для старших. 

Литературная мастерская призвана помочь членам клуба освоить навыки письменной коммуникации и сторителлинга, новичкам преодолеть барьер чистого листа, а опытным блогерам — отточить перо, чтобы написать и издать книгу про «мои девяностые». По опыту Дианы Корольковой издать свои мемуары можно в Ridero. 

Вероятно, еще не настал момент, «когда я итожу все, что прожил»¹.  Но «роясь в днях»¹ я понимаю, что этот вопрос требует размышлений. Когда настали девяностые, мне исполнилось 35 лет. Этот возраст не зря называют возрастом расцвета: уже есть жизненный и профессиональный опыт, еще много сил и планов громадьё, и в нашей стране и в жизни все стало стремительно меняться. 

Настал тот момент, когда, как мы узнали позже из книг по саморазвитию про жизнь в потоке, следовало «оседлать волну». И дальше, как в песне: «А жизнь меня кружила, кружила и бросала». 

Ищем ответ на вопрос: нужно ли отправляться в путешествие «по волнам моей памяти». 

Когда-то в конце девяностых, меня учил писать книги академик Першин, Борис Борисович: «Написать книгу легко. Все что нужно — это три «К». Карандаш острозаточенный, Кофе крепкий, Книги предшественников». Варим Кофе, включаем Компьютер (думаю, что он уже прочно заменил  карандаш) и внимательно читаем Книги предшественников. 

Автобиография — рассказ о себе, воспоминания — рассказ о других. Впрочем, случается, что и воспоминания косвенно больше говорят о самом авторе, чем о людях, о которых он вспоминает. — Нина Берберова «Курсив мой».

Большинство книг — о себе 

Почти всегда книга, будь то мемуары, автобиография, путевые заметки или даже роман — это в большей или меньшей степени книга воспоминаний автора. Писатель пишет только о том, о чем хорошо знает. Как-то на Киноклубе мы обсуждали фильм «Из Африки» по автобиографической книге Карен Бликсен. Фильм сразу сравнили с классикой мирового кинематографа «Снега Килиманджаро», экранизацию рассказа Эрнеста Хемингуэя.  

Карен Бликсен в Африке 

Книга Карен Бликсен, рассказывающая о семнадцати годах, проведенных ее в Африке, во многом противоречит социальным, колониальным и гендерным предубеждениям начала XX века. На фото в руках у Карен настоящее ружье, а львы — это ее охотничий трофей. Один из центральных в фильме — эпизод, когда она вела повозки буйволов с припасами через саванну, что, безусловно было недопустимым для женщины начала XX века. Уже в Дании, после того как уехала из Африки, Карен узнала, что многие предложения, о которых она писала властям, приняты. Естественно, без указания на ее авторство. В книге (и в экранизации Сидни Поллака, получившей семь «Оскаров») показаны реальные люди, названы их имена, у многих из них есть потомки, для которых важна память о предках. 

Если Бликсен пишет об Африке, которую полюбила, и о людях, с которыми она прожила рядом семнадцать лет (с 1914 по 1931 гг.), то Хэмингуй, уезжая на сафари в Африку, привозил оттуда автобиографическую повесть «Зелёные холмы Африки», которую не приняли критики и последовавшие за ней рассказы.  

«Килиманджаро — это не Париж», замечает Гертруда Стайн (Кэти Бэйтс) в фильме Вуди Аллена «Полночь в Париже». Но Хемингуэй привез из Африки два коротких рассказа, портреты героев которых он, также, как и Карен Бликсен, списывал со своих знакомых, а действие одного рассказа частично происходит в Испании и в Париже (туда отправляется герой в горячечном бреду). Гертруда ошиблась! Да и характер героев произведений великого писателя, которого современники называли главным «сс века» (сукин сын), часто не соответствовал их  историческим прототипам. 

Джеральд и Сара Мерфи, Антибы, 1923

Чаще всех в романы и рассказы Хемингуэя попадали Сара и Джеральд Мёрфи, которые собирали весь цвет парижского Монмартра у себя дома в Париже или в Антибах, где они первыми придумали пляжный отдых. Портреты этой американской четы папа Хэм вывел сразу в двух «африканских» рассказах: «Снега Килиманджаро» и «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера».  

Они познакомились в 1921 году, когда Хемингуэй был неизвестным и практически нищим военным корреспондентом и Джеральд Мерфи, обладавший отличным вкусом и чутьем на таланты, а еще владелец и наследник «заводов, газет...», нередко поддерживал его деньгами. 

Оба рассказа вышли в 1936 году и позже были экранизированы, и, несмотря на то, что оба раза в главной роли снялся легендарный Грегори Пек, фильм про «недолгое счастье» имел недолгий успех. Возможно, потому что в «снегах Килиманджаро»  в роли единственной возлюбленной писателя, умирающего у подножья Килиманджаро от гангрены, снялась Ава Гарднер с «лицом ангела и телом богини». Так писали о ней таблоиды. Необъяснимым магнетизмом обладала и Сара Мёрфи, и, как считают литературоведы, для образа героини одного из своих лучших рассказов  «Недолгая счастливая жизнь Френсиса Мак Комбера»,  автор довольно мстительно использовал ее черты.  

«А вот и миссис МакКомбер», — сказал Уилсон.
У нее было овальное безупречное лицо, такое безупречное, что казалось глупым. «Но она не глупа, — подумал Уилсон, — нет, не глупа».
Э. Хемингуэй. «Недолгое счастье Фрэнсиса Макомбера»

Эрнест был влюблен в Сару, которая на отвечала ему взаимностью. Неприязнь к Джеральду Мерфи объяснялась не только мужским соперничеством, но еще и тем, что тот часто оплачивал счета Хемингуэя. Потому писатель часто живописал портрет красавца, весельчака и интеллектуала Джеральда, выставляя его как малодушного сноба, женатого либо на «деньгах» избранницы, как в «Снегах Килиманджаро», либо «мешка с деньгами» женатого на красавице, которая терпит его только из-за денег.  

Ещё один постоянный гость виллы «Америка» в Антибах Скотт Фицджеральд в романе «Ночь нежна», пытаясь разгадать загадку этой пары, которая собирала у себя весь цвет Старого и Нового света, списывает портреты с четы Мёрфи, чей дом в Париже был самозваным культурным центром, в котором 10 лет кипела жизнь всего «Потерянного поколения». 

Достаточно открыть роман, чтобы с первых страниц узнать в Николь Дайвер Сару Мёрфи, в которую Фицджеральд, также как его друг и негласный соперник в литературе Хемингуэй, был влюблен. И так же без взаимности. 

Сара Мерфи на пляже в Антибах, 1923 год. 

«Николь Дайвер, подставив солнцу подвешенную к жемчужному колье спину, искала в поваренной книге рецепт приготовления цыплят по-мэрилендски.

Розмэри решила, что ей должно быть года двадцать четыре; на первый взгляд казалось, что для нее вполне достаточно расхожего определения «красивая женщина», но если присмотреться к ее лицу, возникало странное впечатление — будто это лицо задумано было сильным и значительным, с крупной роденовской лепкой черт, с той яркостью красок и выражения, которая неизбежно рождает мысль о темпераментном, волевом характере; но при отделке резец ваятеля стесал его до обыкновенной красивости — настолько, что еще чуть-чуть — и оно стало бы непоправимо банальным. Особенно эта двойственность сказывалась в рисунке губ; изогнутые, как у красавицы с журнальной обложки, они в то же время обладали неуловимым своеобразием, присущим и остальным чертам этого лица».

Вернемся еще раз на сафари с Эрнестом Хэмингуэем, и посмотрим на чету  Макомберов, глядя на которую белый охотник Уинстон отмечает  «безусловно, очень обольстительна <...> Жестока она до черта, — впрочем, все они жестокие. Они ведь властвуют, а когда властвуешь, приходится иногда быть жестоким». 

Николь Дайвер, персонажа романа Скотта Фицджеральда «Ночь Нежна», при абсолютном портретном сходстве с Сарой Мёрфи автор наделяет духовным недугом. Шизофренией, как известно, страдала жена писателя — красавица и умница Зельда.  

 «Роман мне и понравился и нет, – так начинал Эрнест Хемингуэй письмо Скотту о «Ночь нежна». – Он начинается чудесным описанием Сары и Джеральда… А потом ты стал валять дурака, придумал им историю, которая с ними никогда не происходила, превратил их в других людей, а ты не можешь делать этого, Скотт».

«Скотт влюблен в Сэру, — писал Джеральд Мёрфи в дневнике. — Я думаю, он раньше не встречал в женщинах такой искренности и бесстрашной прямоты».  

«Моя книга — плод вдохновения, а источник вдохновения — вы, Дик, и ваша супруга Сара. Так я вижу вас и вашу жизнь. А вторая половина книги — это уже я и Зельда. А все потому, что я и Зельда суть вы с Сарой», — отвечал Фицджеральд на претензии Мёрфи. 

Из-за романа  «Ночь нежна» Джеральд Мёрфи и Скотт Фицджеральд поссорились, и Джеральд даже угрожал знаменитому писателю судом. Но простил, как простил и Хемингуэя, в романах и рассказах которого он фигурировал чаще и уже совсем в нелицеприятных образах. 

Лора Доннелли, внучка Сары и Джеральда Мерфи вспоминает, что Фицджеральд всегда задавал им вопросы. Хемингуэй же писал: «Если вы собираетесь писать о реальных людях, то вы должны показать их настоящими. Вы не можете изменить их просто так, чтобы они подходили для вашего романа. С другой стороны, когда Хемингуэй написал «Праздник, который всегда с тобой», это тоже очень расстроило Джеральда Мерфи: «Это такая подлая книга, но так хорошо написана».  

 «Нам с Сарой было странно читать этот роман. Сара невзлюбила его тогда и не смогла смириться с ним сейчас. Недавно я перечитал его — впервые с тех пор, как он вышел в свет. И надо отметить, он показался мне довольно милым. Я узнавал в разговорах и событиях этой книги все то, чем мы жили тогда на Ривьере, — наши увеселения, беседы, перебранки. Но, как сказала тогда Сара, «…мистер Фицджеральд мало что понимает в людях. И уж совсем ничего в нас с Джеральдом». — Джеральд Мерфи в интервью газете «Нью-Йоркер» от 28 июля 1962 года, спустя 22 года после смерти автора.  

Как писать автобиографию или книгу воспоминаний? 

Точно, не так как Эрнест Хэмингуэй или Скотт Фицджеральд. Их причуды прощал великодушный  Джеральд Мёрфи, список гостей его дома биографы называют «справочником по истории искусств начала XX века». К тринадцати годам оба были именитыми писателями, в 1925 году вышел «Великий Гэтсби» Фицджеральда, а в 1926 «И восходит солнце» Хемингуэя. 

У каждого человека есть тайны. Но некоторые люди несут их сквозь жизнь, как тяжесть, а другие дорожат ими, берегут их, считают их не омертвелым грузом, но живой силой, которая живет и развивается и дает жизнь вокруг себя, той силой, из которой, собственно, до последней минуты существования произрастает личность. Нина Берберова, «Курсив мой»

Больше вдохновляет пример Нины Николаевны Берберовой. Воспоминания «Курсив мой» – одна из самых читаемых мемуарных книг ХХ века, и моя любимая из числа всех мемуаров и автобиографий, что я прочла. При этом, все исследователи сходятся во мнении, что Нина Николаевна половину утаила. Такой подход совпадет и с моей жизненной позицией:  

«Неправду говорить нельзя, а правду можно не сказать». 

Коул Портер в вязаной шапочке Джеральда и жемчуге Сары.1923 г.

Разрешение на публикацию

«Один в поле не воин», — говорила моя бабушка. В своих воспоминаниях мы так или иначе коснемся памяти других людей, которые были рядом с нами в те годы. Со многими у нас до сих пор один круг знакомств, и герои по-прежнему узнаваемы и ничего не изменится, даже если мы  назовем их другими именами, как, например, это сделал Фрэнсис Скотт Фицджеральд в романе «Ночь нежна». Все равно все узнали не только истинных героев, но даже жемчуг Сары.  Помните песенку Let's do it... из фильма «Полночь в Париже»? На фото он,  Коул Портер, один из самых знаменитых американских композиторов песенного жанра, светский лев, денди, в вязаной пляжной шапочке Джеральда и жемчуге Сары на пляже в Антибах в 1923 году. (Жемчуг и шапочку вы видели на фото выше). 

Что делать? 

Можно поговорить заранее, спросить, можно ли писать  о том или ином событии. Что не всегда возможно, как писал наш главный поэт: «иных уж нет, а те далече»²

А можно воспользоваться советом / методом Норы Эфрон: 

С другой стороны, художественная литература – это не так уж плохо. И вот я пишу роман. Котов первого мужа заменяю на хомячков, британского посла – на заместителя госсекретаря, а еще у моего второго мужа в книге борода.³

  

Писать иль не писать воспоминания про свои девяностые? 

Вопрос остался без ответа. 

Скоро стану я седым и старым.
Уйду на пенсию писать свои я мемуары.
Опишу я, расскажу я всё как есть, как было –
С кем когда не ладил я, и кого любил я.

1975, Валерий Сауткин, ВИА «Аракс»

«Сейчас большинство книг в западном мире — вот уже лет пятьдесят пишутся о себе. Иногда кажется, что даже книги по математике и астрофизике стали писаться их авторами отчасти о себе. Моя задача написать о жизни осмысленно, не ставя смысла впереди жизни, будто ценишь его превыше всего, но и не ставя его позади жизни так, чтобы сквозь жизнь просвечивал ее смысл. Я хочу писать, осмысляя то, что было (и самое себя), то есть давая факты и размышления о них. В этом двойном раскрытии мне представляется пережитое.» 
Нина Берберова «Курсив мой».

Литературовед Ирина Винокурова, работавшая с архивами Нины Берберовой считает, что возможно, идею написать мемуары она нашла в мемуарах Симоны де Бовуар. Берберова имела возможность лично наблюдать успех этих книг в Париже,  летом 1960-го года, когда поступил в продажу второй том «Сила зрелости». Какова бы не была причина, а ее мемуары имеют большую историческую и литературную ценность. Также как и мемуары Симоны де Бовуар, которая, скорее всего, идею писать мемуары позаимствовала у своего друга, соратника, возлюбленного Жан-Поля Сартра. Первая автобиографическая книга «Воспоминания благовоспитанной девицы» стали в 1958 году абсолютным бестселлером.

Ищем вдохновения, или аргументы против написания воспоминаний. 

Во всяком случае продолжаем читать мемуары, книги воспоминаний, автобиографии и просто хорошие книги. Это не только интересно, но и полезно для когнитивного здоровья.

Примечания:

¹ Владимир Маяковский, поэма «Владимир Ильич Ленин», 1924

² Иных уж нет; а те далече, / Как Сади некогда сказал
Из романа в стихах «Евгений Онегин» (1823—1831) А. С. Пушкина (1799—1837) (гл. 8, строфа 51). Сади — знаменитый персидский поэт, писатель и мыслитель (Муслихиддин Абу Мухаммед Абдаллах ибн Мушрифаддин, 1203 или 1210—1292).

³ Нора Эфрон. «Я ненавижу свою шею и другие мысли о том, как быть женщиной», 2006. Перевод на русский  «Манн, Иванов и Фербер», 2019

Фото: Google, mondo-blogo.blogspot.com,
личный архив Надежды Маньшиной

©Надежда Маньшина,  16.06. 2021

Похожие сообщения в рубриках: