«Вообще Заболоцкий – фигура недооцененная. Это гениальный поэт...»Николай Заболоцкий — поэт неповторимой индивидуальности, многие строки которого стали классическими. Знаменитый романс «Очарована, околдована» знаком всем, но мало кому известно, что произведение было создано на стихи «Признание» российского поэта Николая Заболоцкого, и входит в его знаменитый лирический цикл «Последняя любовь». Гениальные стихи поэта «пушкинской глубины, мелодичности и силы» о любви, возрасте, старении, старых друзьях, а также его напутствие всем нам «не позволяй душе лениться».
— Иосиф Бродский
 |
| Валентина Ясень и Сергей Арктика — модели агенства “Oldushka”. Фото Ирины Недялковой |
Последняя любовь
Задрожала машина и стала,Двое вышли в вечерний простор,
И на руль опустился устало
Истомленный работой шофер.
Вдалеке через стекла кабины
Трепетали созвездья огней.
Пожилой пассажир у куртины
Задержался с подругой своей.
И водитель сквозь сонные веки
Вдруг заметил два странных лица,
Обращенных друг к другу навеки
И забывших себя до конца.
Два туманные легкие света
Исходили из них, и вокруг
Красота уходящего лета
Обнимала их сотнями рук.
Были тут огнеликие канны,
Как стаканы с кровавым вином,
И седых аквилегий султаны,
И ромашки в венце золотом.
В неизбежном предчувствии горя,
В ожиданье осенних минут,
Кратковременной радости море
Окружало любовников тут.
И они, наклоняясь друг к другу,
Бесприютные дети ночей,
Молча шли по цветочному кругу
В электрическом блеске лучей.
А машина во мраке стояла,
И мотор трепетал тяжело,
И шофер улыбался устало,
Опуская в кабине стекло.
Он-то знал, что кончается лето,
Что подходят ненастные дни,
Что давно уж их песенка спета, —
То, что, к счастью, не знали они.
1957, из цикла «Последняя любовь»
Старость
Простые, тихие, седые,Он с палкой, с зонтиком она, —
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Их речь уже немногословна,
Без слов понятен каждый взгляд,
Но души их светло и ровно
Об очень многом говорят.
В неясной мгле существованья
Был неприметен их удел,
И животворный свет страданья
Над ними медленно горел.
Изнемогая, как калеки,
Под гнетом слабостей своих,
В одно единое навеки
Слились живые души их.
И знанья малая частица
Открылась им на склоне лет,
Что счастье наше — лишь зарница,
Лишь отдаленный слабый свет.
Оно так редко нам мелькает,
Такого требует труда!
Оно так быстро потухает
И исчезает навсегда!
Как ни лелей его в ладонях
И как к груди ни прижимай, —
Дитя зари, на светлых конях
Оно умчится в дальний край!
Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.
Теперь уж им, наверно, легче,
Теперь все страшное ушло,
И только души их, как свечи,
Струят последнее тепло.
1956, из цикла «Последняя любовь»
Голос в телефоне
Раньше был он звонкий, точно птица,Как родник, струился и звенел,
Точно весь в сиянии излиться
По стальному проводу хотел.
А потом, как дальнее рыданье,
Как прощанье с радостью души,
Стал звучать он, полный покаянья,
И пропал в неведомой глуши.
Сгинул он в каком-то диком поле,
Беспощадной вьюгой занесен...
И кричит душа моя от боли,
И молчит мой черный телефон.
1957, из цикла «Последняя любовь»
В юности Николай Заболоцкий, входивший в питерскую литературную групп ОБЭРИУ, был, по воспоминаниям очевидцев, ярым женоненавистникам. Именно ему принадлежит утверждение, что «курица – не птица, а баба – не поэт». Однако в 1930 году он, неожиданно для многих друзей, женился на Екатерине Клыковой, в которую влюбился до беспамятства. Эта хрупкая женщина стала музой и ангелом-хранителем поэта. Любовь помогла арестованному в 1938 году, Николаю Заболоцкому не только избежать расстрела, но и выжить ГУЛАГе, откуда вернулся спустя 8 лет.
Жена
 |
| Екатерина Заболоцкая с детьми |
Он хмуро сидит у окна.
В зеленую рюмку микстуру
Ему наливает жена.
Как робко, как пристально-нежно
Болезненный светится взгляд,
Как эти кудряшки потешно
На тощей головке висят!
С утра он все пишет да пишет,
В неведомый труд погружен.
Она еле ходит, чуть дышит,
Лишь только бы здравствовал он.
А скрипнет под ней половица,
Он брови взметнет,- и тотчас
Готова она провалиться
От взгляда пронзительных глаз.
Так кто же ты, гений вселенной?
Подумай: ни Гете, ни Дант
Не знали любви столь смиренной,
Столь трепетной веры в талант.
О чем ты скребешь на бумаге?
Зачем ты так вечно сердит?
Что ищешь, копаясь во мраке
Своих неудач и обид?
Но коль ты хлопочешь на деле
О благе, о счастье людей,
Как мог ты не видеть доселе
Сокровища жизни своей?
1948
Екатерина Клыкова, обожавшая мужа, в 1956 году ушла от него к писателю Василию Гроссману. Для Николая Заболоцкого эта новость стала громом среди ясного неба. Свои эмоции, страхи, обиды и надежды он попытался излить в стихах. В результате появились замечательные лирические произведения «Можжевеловый куст», «Гроза», «Сентябрь», «Голос в телефоне».
 |
| Наталья Роскина и Николай Заболоцкий |
Неожиданно у 54-летнего поэта вспыхивает роман с его давней поклонницей, 28-летней Натальей Роскиной, которая даже внешне очень сильно напоминает Екатерину Клыкову в молодости. В итоге образы двух женщин не только тесно переплетаются между собой, но и рождают проникновенные по красоте стихи для нового цикла под названием «Последняя любовь». Причем, даже сам Николай Заболоцкий не может ответить на вопрос, которую из двух женщин он действительно любит и боготворит.
Признание
Зацелована, околдована,С ветром в поле когда-то обвенчана,
Вся ты словно в оковы закована,
Драгоценная моя женщина!
Не веселая, не печальная,
Словно с темного неба сошедшая,
Ты и песнь моя обручальная,
И звезда моя сумасшедшая.
Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою,
И слезами и стихотвореньями
Обожгу тебя, горькую, милую.
Отвори мне лицо полуночное,
Дай войти в эти очи тяжелые,
В эти черные брови восточные,
В эти руки твои полуголые.
Что прибавится — не убавится,
Что не сбудется — позабудется...
Отчего же ты плачешь, красавица?
Или это мне только чудится?
1957, из цикла «Последняя любовь»
В 1957 году лирический цикл был завершен. Финальным аккордом и самой крупной жемчужиной в этом стихотворном ожерелье стало «Признание», адресованное сразу обеим женщинам.
 |
| Майкл Кейн и Клеманс Поэзи в фильме «Последняя любовь мистера Моргана» |
Встреча
И лицо с внимательными глазами, с
трудом, с усилием, как открываете
заржавевшая дверь, — улыбнулось...
Л. Толстой. Война и мир
Как открывается заржавевшая дверь,
С трудом, с усилием, — забыв о том, что было
Она, моя нежданная, теперь
Свое лицо навстречу мне открыла.
И хлынул свет — не свет, но целый сноп
Живых лучей, — не сноп, но целый ворох
Весны и радости, и, вечный мизантроп,
Смешался я... И в наших разговорах,
В улыбках, в восклицаньях, — впрочем, нет,
Не в них совсем, но где-то там, за ними,
Теперь горел неугасимый свет,
Овладевая мыслями моими.
Открыв окно, мы посмотрели в сад,
И мотыльки бесчисленные сдуру,
Как многоцветный легкий водопад,
К блестящему помчались абажуру.
Один из них уселся на плечо,
Он был прозрачен, трепетен и розов.
Моих вопросов не было еще,
Да и не нужно было их — вопросов.
1957
Старая сказка
В этом мире, где наша особаВыполняет неясную роль,
Мы с тобою состаримся оба,
Как состарился в сказке король.
Догорает, светясь терпеливо,
Наша жизнь в заповедном краю,
И встречаем мы здесь молчаливо
Неизбежную участь свою.
Но когда серебристые пряди
Над твоим засверкают виском,
Разорву пополам я тетради
И с последним расстанусь стихом.
Пусть душа, словно озеро, плещет
У порога подземных ворот
И багровые листья трепещут,
Не касаясь поверхности вод.
1952
 |
| Глория Свенсон в фильме Билли Уайлдера «Бульвар Сансет» |
Старая актриса
В позолоченной комнате стиля ампир,Где шнурками затянуты кресла,
Театральной Москвы позабытый кумир
И владычица наша воскресла.
В затрапезе похожа она на щегла,
В три погибели скорчилось тело.
А ведь, Боже, какая актриса была
И какими умами владела!
Что-то было нездешнее в каждой черте
Этой женщины, юной и стройной,
И лежал на тревожной ее красоте
Отпечаток Италии знойной.
Ныне домик ее превратился в музей,
Где жива ее прежняя слава,
Где старуха подчас удивляет друзей
Своевольем капризного нрава.
Орденов ей и званий немало дано,
И она пребывает в надежде,
Что красе ее вечно сиять суждено
В этом доме, как некогда прежде.
Здесь картины, портреты, альбомы, венки,
Здесь дыхание южных растений,
И они ее образ, годам вопреки,
Сохранят для иных поколений.
И не важно, не важно, что в дальнем углу,
В полутемном и низком подвале,
Бесприютная девочка спит на полу,
На тряпичном своем одеяле!
Здесь у тетки-актрисы из милости ей
Предоставлена нынче квартира.
Здесь она выбивает ковры у дверей,
Пыль и плесень стирает с ампира.
И когда ее старая тетка бранит,
И считает и прячет монеты,—
О, с каким удивленьем ребенок глядит
На прекрасные эти портреты!
Разве девочка может понять до конца,
Почему, поражая нам чувства,
Поднимает над миром такие сердца
Неразумная сила искусства!
1956
Прощание с друзьями
В широких шляпах, длинных пиджаках,С тетрадями своих стихотворений,
Давным-давно рассыпались вы в прах,
Как ветки облетевшие сирени.
Вы в той стране, где нет готовых форм,
Где все разъято, смешано, разбито,
Где вместо неба — лишь могильный холм
И неподвижна лунная орбита.
Там на ином, невнятном языке
Поет синклит беззвучных насекомых,
Там с маленьким фонариком в руке
Жук-человек приветствует знакомых.
Спокойно ль вам, товарищи мои?
Легко ли вам? И все ли вы забыли?
Теперь вам братья — корни, муравьи,
Травинки, вздохи, столбики из пыли.
Теперь вам сестры — цветики гвоздик,
Соски сирени, щепочки, цыплята...
И уж не в силах вспомнить ваш язык
Там наверху оставленного брата.
Ему еще не место в тех краях,
Где вы исчезли, легкие, как тени,
В широких шляпах, длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений.
1952
Завещание
Когда на склоне лет иссякнет жизнь мояИ, погасив свечу, опять отправлюсь я
В необозримый мир туманных превращений,
Когда мильоны новых поколений
Наполнят этот мир сверканием чудес
И довершат строение природы,—
Пускай мой бедный прах покроют эти воды,
Пусть приютит меня зеленый этот лес.
Я не умру, мой друг. Дыханием цветов
Себя я в этом мире обнаружу.
Многовековый дуб мою живую душу
Корнями обовьет, печален и суров.
В его больших листах я дам приют уму,
Я с помощью ветвей свои взлелею мысли,
Чтоб над тобой они из тьмы лесов повисли
И ты причастен был к сознанью моему.
Над головой твоей, далекий правнук мой,
Я в небо пролечу, как медленная птица,
Я вспыхну над тобой, как бледная зарница,
Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой.
Нет в мире ничего прекрасней бытия.
Безмолвный мрак могил — томление пустое.
Я жизнь мою прожил, я не видал покоя:
Покоя в мире нет. Повсюду жизнь и я.
Не я родился в мир, когда из колыбели
Глаза мои впервые в мир глядели, —
Я на земле моей впервые мыслить стал,
Когда почуял жизнь безжизненный кристалл,
Когда впервые капля дождевая
Упала на него, в лучах изнемогая.
О, я недаром в этом мире жил!
И сладко мне стремиться из потемок,
Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок,
Доделал то, что я не довершил.
1947
***
Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
Гони ее от дома к дому,
Тащи с этапа на этап,
По пустырю, по бурелому
Через сугроб, через ухаб!
Не разрешай ей спать в постели
При свете утренней звезды,
Держи лентяйку в черном теле
И не снимай с нее узды!
Коль дать ей вздумаешь поблажку,
Освобождая от работ,
Она последнюю рубашку
С тебя без жалости сорвет.
А ты хватай ее за плечи,
Учи и мучай дотемна,
Чтоб жить с тобой по-человечьи
Училась заново она.
Она рабыня и царица,
Она работница и дочь,
Она обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!
1958
 |
| Николай Заболоцкий |
Свои первые стихи Николай написал в детстве, а уже в 3-м классе и самостоятельно создал журнал, в который поместил сочиненные стихи.
После окончания Уржумского реального училища в 1920 году Заболоцкий поступил в московский университет, где изучал филологию. Однако вскоре он переехал переезжает в Петроград и в 1925 окончил тделение иностранного языка и литературы в педагогическом институте им. Герцена. Отслужив год в армии он вернулся в Петроград, где все еще царил НЭП, о котом поэт писал не без сарказма. Это были первые стоящие стихи, которые и вошли в первую книгу.
В 1927 году вместе с другими писателями основал Объединение Реального Искусства (ОБЭРИУ), в которое входили Д. Хармс, А. Введенский, И. Бахтерев. В 1929 году был опубликован первый сборник поэта – «Столбцы», вызвавший неоднозначную реакцию критиков. В 1933 году выходит поэма «Торжество земледелия», в которой автор затронул многие философские и нравственные вопросы. Вскоре Заболоцкий начинает работать в детских журналах «Чиж» и «Еж». В 1937 году выходит его сборник «Вторая книга».
В 1938 году Николая Заболоцкого арестовали, обвинив в антисоветской пропаганде. Как позднее поэт писал в мемуарах «История моего заключения», выпущенных за рубежом в 1981 году, первое время к нему не применяли пыток, а старались подавить морально. Николая лишали пищи и сна и сутки напролет допрашивали. До 1943 года поэт находился в лагерях, сначала поблизости Комсомольска-на-Амуре, затем в Алтайлаге.
Его письма, которые он писал детям и жене, позднее легли в основу его подборки «Сто писем 1938—1944 годов». С 1944 года Заболоцкий жил в Караганде, где закончил работу над переложением «Слова о полку Игореве», которое признали лучшим переводом среди произведений, создававшихся другими русскими поэтами.
В 1946 году Николаю Алексеевичу было разрешено вернуться в Москву. В этом же году его восстановили в Союзе писателей. Вскоре поэт перевел поэму Руставели «Витязь в тигровой шкуре». В 1948 году увидел свет третий сборник Заболоцкого «Стихотворения».
С 1949 года Заболоцкий, опасаясь реакции властей, практически не писал. Только с началом «хрущевской оттепели» поэт вернулся к активной литературной деятельности. В 1957 году вышел самый полный сборник творчества Заболоцкого.
За последние 3 года жизни он пишет большую часть произведений после освобождения, некоторые даже печатаются. В 1955 году появляются стихи «Некрасивая девочка» и «О красоте человеческих душ». В 1957-м выходит его 4-й сборник, а через год – произведение «Не позволяй душе лениться».
14 октября 1958 года Николай Алексеевич скончался от второго инфаркта в возрасте 55 лет.
Вспомнили поэта и вновь обратились к его наследию во многом благодаря Евгению Евтушенко, который на своих вечерах поэзии говорил, что Заболоцкий — один из самых лучших и подготовил свою пятитомную антологию «Поэт в России — больше, чем поэт. Десять веков русской поэзии».
Теперь Заболоцкий вписан в ряд гениальных поэтов ХХ века.
Его сын Никита Николаевич Заболоцкий, автор полной биографии, скрупулезно занимается публикациями наследия отца. Издано собрание сочинений. Жизни и творчеству Заболоцкого посвящены множество литературоведческих исследований.
Похожие сообщения в рубриках:
Ни одну из статей этого блога не следует рассматривать как медицинскую или юридическую консультацию. Всегда консультируйтесь с врачом, прежде чем вносить какие-либо изменения в свой рацион, медицинские назначения или режим упражнений. Нажмите, чтобы увидеть 
Хотите поделиться своей идеей, творчеством и опытом с нашей аудиторией? Мы принимаем к публикации статьи от признанных экспертов и мастеров своего дела. Если вы занимаетесь творчеством — поделитесь идеей, представьте нашим читателям действенные практические советы и уроки: домашние рецепты, шитье, вязание, рукоделие, садоводство. Российские бэби-бумеры умели делать «из ничего конфетку», а сейчас хотят учиться и в интернете ищут идеи для творчества! Хотите узнать подробности,
Комментарии
Отправить комментарий
Уважаемые читатели!
Комментарии в блоге работают в режиме премодерации. В связи с этим их появление будет занимать некоторое время. Комментарии, содержащие рекламу, а также несоответствующие теме блога, не публикуются.